Одиночество, зависимость и монстры. Что необычного в романе «Жакоша» Александра Левина
В сентябре 2024 года в казахстанском издательстве ZerdePublishing вышел роман «Жакоша» алматинскогожурналиста Александра Левина, последняя книга которого, ридеровский самиздат “Вчерашняя мышь”, увидела свет в 2018 году. Десятка страниц этой самой “Мыши” с лихвой хватает, чтобы принять решение ее не покупать. В глаза, помню, бросилась нарочитая “умность”, которая, впрочем, не слишком крепко держалась на ногах. Но самиздат и нужен для того, чтобы потешить эго, раздать мизерный тираж друзьям и знакомым и гордо именовать себя писателем. Другой путь доступен не всем. Единицы могут сознательно выбрать “низкий” сетевой жанр и добиться в нем огромного успеха, как это удалось, например, Данияру Сугралинову.
Если вы раньше читали художественные тексты Александра Левина, то «Жакоша» вас скорее удивит. С главным героем, бездомным алкоголиком и наркоманом Женей, мы знакомимся буквально на первой странице. Мы ничего о персонаже не знаем, но автору удается заставить нас ему сопереживать. Возможно, способствуют тому крайне необычные обстоятельства, в которых господин Саблин оказывается: он заперт в клетке, повсюду кровь, а напротив него, в милой части пространства, где даже медвежата на обоях есть, сидит маленькая бледная девочка в синем платье, прикованная к стене якорной цепью - за ногу. Хочется, как минимум, узнать, что случилось и что будет дальше.
Написан текст при этом по большей части приятным журналистским языком, хотя иногда автора все же прорывает на бессмысленные словесные кружева. Некоторые образы стали бы куда сильнее, если бы не едва ли не физически видимое за ними желание подобрать не какое-то там простое и понятное слово, а интереснее, необычнее и т.п.
Но вернемся к сюжету. Оставляя Женю молиться богу, в которого не верит, в подвале напротив жуткой девочки, держась при этом за холодные и толстые прутья клетки, мы переносимся на некоторое время в прошлое, где Саблин ведет максимально маргинальную жизнь. Раньше он был известным журналистом, нюхал кокаин и “говорил правду”, а потом что-то случилось, и вся его жизнь полетела в тартарары. Не помогли друзья, не помог отец, никто не помог. Тут важно отметить, что Женя в смысле обиды на весь окружающий мир получился у автора идеальным мудаком. Да, его жаль. Но в нем, в всяком случае, всю первую половину книги, нет и на полсекунды ничего героического. Но трусливым мудакам тоже хочется быть счастливыми.
Итак, Женя пьет и бродяжничает. Затем, после не слишком убедительного, но переломного пункта в истории, оказывается в приюте для бездомных и наркозависимых. (Мне неизвестно о существовании подобного рода гибридных заведений, но в левинский “Жана Омир” постепенно начинаешь верить). Без шерше ля фам в качестве сюжетной основы дебютная работа обойтись не могла. Женя встречает волонтерку и бывшую наркозависимую Кристину, в которую, конечно, влюбляется с первого своего бездомного взгляда. Кристина, что удивительно, тем временем отвечает ему взаимностью, хотя попутно решает и свои личные проблемы, понять природу которых читателю так в конце концов и не удастся (мне, например, не удалось).
Параллельно с тем, как наблюдаем за развитием отношений главных героев, мы видим еще полдюжины разных людей вокруг, от картонно-функциональной поварихи-гомофобкидо вполне себе любопытного директора этого самого центра или Дианы, лучшей подруги Кристины, которую можно назвать самым живым, настоящим и противоречивым персонажем книги. Кроме того, нам то тут, то там намекают на городские легенды, которые и не легенды вовсе, а в новостях показывают новые жестокие убийства, которые полиция сваливает на некоего дикого зверя. Коктейль что надо.
Трезвости Жени хватает ненадолго. Первая же эмоционально сложная ситуация выбивает его - из седла в бутылку. Вот тут-то и начинается самое интересное. Пока Кристина, по какой-то непонятной с рациональной точки зрения причине «все осознав», ищет возлюбленного по всему городу, Женя оказывается в том самом подвале, где мы его встретили в самом начале книги. А это и не подвал вовсе, а дом на отшибе. Тут заколочены окна и двери. Тут живет девочка по имени Жаркынай, или просто Жакоша. Милая, непосредственная и добрая, любознательная и внимательная. Но есть нюанс. Дальше спойлер!
.
.
.
.
Иногда Жако превращается в огромного монстра и съедает заживо бездомных, которых привозит сюда ее отец. Женю она съесть отказалась, в самом конце мы поймем, почему, ну а пока это становится сюжетной основой для начала их милой и хрупкой дружбы. В этой арке автору удастся вышибить из вас слезу. Почти гарантировано.
Пожалуй, одно из основных достоинств текста в том, что в “темных делишках” персонажей можно пусть и нехотя, но легко узнать себя. Да, герои иногда разговаривают так, будто выступают на английских подмостках, но им все равно в итоге веришь. Главный недостаток – эпилептические танцы со временем. Порой неясно, где очередной флэшбек начался, а где кончился, что происходило час назад, а что – минуту, приходится серьезно напрягать голову. Причем не из серии “что понять великий замысел”, а просто – чтобы понять.
Ружья на стенах – на месте. Даже приятно, когда понимаешь, что и чему было там-то, когда автор еще думал, что сумеет тебя провести. В каких-то моментах на отлично передана атмосфера ужаса, ты не то чтобы прямо боишься, но втягиваешься, сосредотачиваешься. Хотя, есть один эпизод, который вызвал у меня самый настоящий ужас, да вот только нет в нем чудовищ. Ну, точнее рогатых и хвостатых с горящими глазами – таких нет. Вопрос, вынесенный издателем на обложку, похоже, действительно самый главный для мира, в котором живут Саблин, Жакошаи Кристина. Обязательно выглядеть, как чудовище, чтобы быть чудовищем? И кто более страшен, кто не мог выбрать и не выбирал то, во что превратился, или тот, кто выбираетбыть собой каждый день?
Хороший язык, увлекательная история, живые персонажи (почти все), интересная привязка здешней хтонической фауны к казахским сказкам, борьба с наркотической и алкогольной зависимостью в качестве лейтмотива, одиночество как причина всех бед, а монстры – отражение человеческой злобы, корысти, безразличия. Эдакий кровавый диалог между внутренним ребенком, родителем и взрослым. Такая книжка.