Отец Милиты родился на Волге, на берегах которой с 1923-го по 1941 год существовала Автономная Социалистическая Советская Республика Немцев Поволжья. В конце 1930-х годов, перед войной, его родители хотели покинуть СССР. Однако границу закрыли, родители умерли, и отец Милиты со старшим братом поехал на Кавказ. Там он встретил будущую жену — в Грузинской, Азербайджанской и Армянской ССР
проживали более 48 тысяч немцев. В сентябре-декабре 1941 года большинство из них депортировали в Казахскую ССР. Семью Эйрих депортировали в Сибирь, тогда у них было уже двое детей.
— Я четвертый ребенок, родилась в Кемеровской области в 1958 году. Мне было восемь лет, когда мы переехали в Казахстан. Немцы вначале были под комендатурой (до 1956 года депортированные немцы находились на спецпоселении и были вынуждены ежемесячно отмечаться в спецкомендатуре —
Авт.), им нельзя было выезжать. В Сибири было очень холодно, у моего отца постоянно уши болели. Когда комендатуру сняли, несколько семей немцев решили выехать в Казахстан, где теплее. Мы, три семьи, ехали в грузовом вагоне примерно неделю.
Семья Эйрих на улице говорила по-русски, дома всегда говорили по-немецки, точнее на швабском диалекте — у матери Милиты швабские корни. Родители еще перед депортацией сохранили некоторые немецкие книги. Дети научились даже читать Библию на немецком, однако веру приходилось скрывать. В школе дети изучали немецкий как иностранный язык. Если несколько семей собирались вместе, то пели немецкие песни — так удавалось сохранять культуру.
— Мои родители сталкивались [с дискриминацией]. Мама иногда рассказывала о случаях, когда, например, ей нужно было к зубному, а с ней не разговаривали и грубо обращались. Но я не могу сказать, что меня как немку не уважали. Наш Каратау — многонациональный город. Он был ссылочный: там и чеченцы, и греки, и курды, и немцы, и русские, и казахи были. Мы все дружили. Никто не обращал внимания — ты казах или немка.