Подпишитесь на наши обновления
Интервью о развитии «Дома 36», креативной экономике и необходимости объединения
Основатель «Дома 36»Даурен Тюлеев: «Мы хотим показать эксперимент в действии»
Основатель «Дома 36»Даурен Тюлеев: «Мы хотим показать эксперимент в действии»
29 марта 2023
Фотография Вовы Яроцкого
«Дом 36» открыл свои двери в 2020 году, вскоре после начала пандемии, и, несмотря на тревожное для старта время, сумел стать главным культурным и креативным пространством на карте города. В интервью главной редакторке The Voice Айсулу Тойшибек основатель дома на Барибаева Даурен Тюлеев рассказал о своем видении развития креативных индустрий в Казахстане, планах и вызовах «Дома 36» и взаимодействии с государством.
Это текстовый вариант беседы, которая была записана для подкаста The Voice Media.
Вы можете послушать первый эпизод, гостем которого стал Даурен Тюлеев, здесь.
Вы можете послушать первый эпизод, гостем которого стал Даурен Тюлеев, здесь.
Айсулу: Мы сегодня решили поговорить о «Доме 36» — таком интересном культурном феномене, в том числе интересном не только как культурная институция, но и бизнес-модель. Прошло два года с момента запуска, расскажите, как полет?
Даурен: Полет нормальный. Действительно, есть определенные моменты турбулентности, но самое главное — это начало старта, точка невозврата. Когда самолет набирает массу и достигает точки, где он уже не может остановиться. И вот, как наш полет начался во время пандемии, с тех пор полет нормальный. Набрали высоту, есть команда, есть план, куда держать курс, есть единомышленники, и вот так работаем.
Айсулу: Кстати, вы сейчас упомянули пандемию. Очень интересно, как вы оцениваете: мы вернулись к допандемийному плато, когда люди активно посещали публичные места, либо это безвозвратно изменило что-то в наших привычках?
Даурен: Мы это наблюдаем, это исследуем. Таких цифр нет, и было бы здорово их иметь, кстати, количественные исследования провести. По ощущениям — да, мир поменялся и меняется каждый раз. И не только из-за пандемии, но и в совокупности с другими процессами, и получается, что меняются привычки. Была какая-то ностальгия после пандемии в прошлом году: все как бы влились, как бы начали активно посещать мероприятия, благо их было много в прошлом году. И по весне, вот как закончатся холода, мы посмотрим, насколько (люди — Авт.) готовы к таким мероприятиям. Пока мы видим, что уровень вовлеченности в такие мероприятия, к сожалению, небольшой. Есть определенная аудитория, которая сложилась в Алматы. Можно говорить о цифрах в 20–30 тыс. человек. Она есть, да, но нет прогрессирующего роста этой аудитории. И это один из тех вызовов, который внесен в наши планы.
Айсулу: А какие еще вызовы сейчас перед вами стоят?
Даурен: Вызовы — это в большей части формирование пула заинтересованных участников рынка, с которыми мы могли бы вместе объединить усилия, добиться намного большего для развития рынка, для лоббирования интересов, в том числе в законодательной сфере. Чтобы мы перестали ожидать государственного участия, что кто-то сделает за нас, или придут какие-то частные инвесторы. (Чтобы мы могли — Авт.) надеяться на себя, на свои ресурсы и поддержку друг друга. Потому что со всеми вызовами мы справлялись благодаря такой поддержке единомышленников, друзей «Дома», наших гостей, резидентов. Главное — это нам объединиться и договориться, тогда этот голос будет намного ярче и будет услышан. В этой части главный вызов — это объединение, чтобы была одна цель, одни ценности, и мы их транслировали. И тем самым двигались дальше: выйти на экспортный потенциал, чтобы наша креативная индустрия, музыка, кино, изобразительное искусство и другое были востребованы на мировом рынке.
Даурен: Полет нормальный. Действительно, есть определенные моменты турбулентности, но самое главное — это начало старта, точка невозврата. Когда самолет набирает массу и достигает точки, где он уже не может остановиться. И вот, как наш полет начался во время пандемии, с тех пор полет нормальный. Набрали высоту, есть команда, есть план, куда держать курс, есть единомышленники, и вот так работаем.
Айсулу: Кстати, вы сейчас упомянули пандемию. Очень интересно, как вы оцениваете: мы вернулись к допандемийному плато, когда люди активно посещали публичные места, либо это безвозвратно изменило что-то в наших привычках?
Даурен: Мы это наблюдаем, это исследуем. Таких цифр нет, и было бы здорово их иметь, кстати, количественные исследования провести. По ощущениям — да, мир поменялся и меняется каждый раз. И не только из-за пандемии, но и в совокупности с другими процессами, и получается, что меняются привычки. Была какая-то ностальгия после пандемии в прошлом году: все как бы влились, как бы начали активно посещать мероприятия, благо их было много в прошлом году. И по весне, вот как закончатся холода, мы посмотрим, насколько (люди — Авт.) готовы к таким мероприятиям. Пока мы видим, что уровень вовлеченности в такие мероприятия, к сожалению, небольшой. Есть определенная аудитория, которая сложилась в Алматы. Можно говорить о цифрах в 20–30 тыс. человек. Она есть, да, но нет прогрессирующего роста этой аудитории. И это один из тех вызовов, который внесен в наши планы.
Айсулу: А какие еще вызовы сейчас перед вами стоят?
Даурен: Вызовы — это в большей части формирование пула заинтересованных участников рынка, с которыми мы могли бы вместе объединить усилия, добиться намного большего для развития рынка, для лоббирования интересов, в том числе в законодательной сфере. Чтобы мы перестали ожидать государственного участия, что кто-то сделает за нас, или придут какие-то частные инвесторы. (Чтобы мы могли — Авт.) надеяться на себя, на свои ресурсы и поддержку друг друга. Потому что со всеми вызовами мы справлялись благодаря такой поддержке единомышленников, друзей «Дома», наших гостей, резидентов. Главное — это нам объединиться и договориться, тогда этот голос будет намного ярче и будет услышан. В этой части главный вызов — это объединение, чтобы была одна цель, одни ценности, и мы их транслировали. И тем самым двигались дальше: выйти на экспортный потенциал, чтобы наша креативная индустрия, музыка, кино, изобразительное искусство и другое были востребованы на мировом рынке.
«Наши наблюдения и практический опыт показывают, что арендная плата, налоги и третье — оборудование (что относится к единоразовым вложениям) — это ключевые вещи, которые влияют на выживаемость бизнеса»
Айсулу: Ну как вы думаете: вот в вашей нише вы уже преодолели ту точку, когда все друг с другом конкурировали, конкурировали, а теперь выросли и поняли, что нужно дружить, поддерживать, коллаборировать?
Даурен: В процессе это ощущается, что вот-вот это случится. Есть рабочие процессы, как и в других индустриях, скажем так. Вопрос в том, как найти эти способы коллабораций, чтобы был win-win и чтобы от этого выиграло общество.
Айсулу: Сейчас мы коротко поговорили про аудиторию проекта, про ваших коллег, и хочется теперь перейти к еще одной группе, силе, стихии в нашей жизни — к государству. В последние полтора-два года, если не больше, очень активно используется словосочетание «креативная экономика» на высшем чиновничьем уровне — от акима до президента. А какой интерес сейчас у чиновников к сектору и конкретно к вам здесь, в Алматы? Есть ли какие-то от них интенции, может быть какие-то более реальные и ощутимые предложения?
Даурен: Да, звонят, да, встречаемся и сегодня встречались, смотрели новые объекты. Движение есть, есть интерес, фокус внимания был направлен. Сначала многие госорганы не совсем понимали IT-индустрию. За последние пять лет они уже поняли. Сейчас настает черед креативных индустрий. Это возможность реализовать многие вопросы, касающиеся занятости, диверсификации экономики, в том числе развития экспортного потенциала. Такой процесс идет. Конечно же, хочется, чтобы он шел быстрее. Есть свои бюрократические моменты, связанные с законодательством, потому что только в конце декабря официально появился термин «креативная экономика» на государственном языке. До этого его не было совсем.
Айсулу: То есть, он законодательно где-то был прописан?
Даурен: Да, в некоторых актах. Это не один закон креативных индустрий, потому что когда один закон принимается, это долго, и он зачастую как бы не имеет такой весовой силы, нежели поправки, которые были внесены в разные кодексы. Это дает возможность в этом году, наверное, программы, которые мы долго ждем, наконец-то реализовать. Программа по субсидиям, программа по грантам, кредитованию, созданию фондов. Пока этот процесс на стадии разработки мы сейчас ведем диалог, чтобы от нашего сообщества сделать площадку, где мы могли бы доносить наши предложения.
Айсулу: Например, ассоциация, которая может входить в рабочие группы при Мажилисе и уже более точно работать?
Даурен: Да, начиная с городского маслихата, далее Мажилис в новом составе после выборов. Чтобы мы могли показывать, рассказывать, доносить. Потому что есть моменты, именно понятийного (характера — Авт.). Например, когда мы говорим «коливинг», и когда разговариваем со старшим поколением, и пытаемся объяснить, что это такое, сколько их нужно, сколько нужно койко-мест в Алматы, в стране, они не понимают, а потом говорят: «А, это общежитие?» Иногда важно приземлять и показывать, в чем разница, в чем выгода для города и страны. Мы хотим, чтобы была такая площадка, мы приглашаем всех к этому диалогу.
Даурен: В процессе это ощущается, что вот-вот это случится. Есть рабочие процессы, как и в других индустриях, скажем так. Вопрос в том, как найти эти способы коллабораций, чтобы был win-win и чтобы от этого выиграло общество.
Айсулу: Сейчас мы коротко поговорили про аудиторию проекта, про ваших коллег, и хочется теперь перейти к еще одной группе, силе, стихии в нашей жизни — к государству. В последние полтора-два года, если не больше, очень активно используется словосочетание «креативная экономика» на высшем чиновничьем уровне — от акима до президента. А какой интерес сейчас у чиновников к сектору и конкретно к вам здесь, в Алматы? Есть ли какие-то от них интенции, может быть какие-то более реальные и ощутимые предложения?
Даурен: Да, звонят, да, встречаемся и сегодня встречались, смотрели новые объекты. Движение есть, есть интерес, фокус внимания был направлен. Сначала многие госорганы не совсем понимали IT-индустрию. За последние пять лет они уже поняли. Сейчас настает черед креативных индустрий. Это возможность реализовать многие вопросы, касающиеся занятости, диверсификации экономики, в том числе развития экспортного потенциала. Такой процесс идет. Конечно же, хочется, чтобы он шел быстрее. Есть свои бюрократические моменты, связанные с законодательством, потому что только в конце декабря официально появился термин «креативная экономика» на государственном языке. До этого его не было совсем.
Айсулу: То есть, он законодательно где-то был прописан?
Даурен: Да, в некоторых актах. Это не один закон креативных индустрий, потому что когда один закон принимается, это долго, и он зачастую как бы не имеет такой весовой силы, нежели поправки, которые были внесены в разные кодексы. Это дает возможность в этом году, наверное, программы, которые мы долго ждем, наконец-то реализовать. Программа по субсидиям, программа по грантам, кредитованию, созданию фондов. Пока этот процесс на стадии разработки мы сейчас ведем диалог, чтобы от нашего сообщества сделать площадку, где мы могли бы доносить наши предложения.
Айсулу: Например, ассоциация, которая может входить в рабочие группы при Мажилисе и уже более точно работать?
Даурен: Да, начиная с городского маслихата, далее Мажилис в новом составе после выборов. Чтобы мы могли показывать, рассказывать, доносить. Потому что есть моменты, именно понятийного (характера — Авт.). Например, когда мы говорим «коливинг», и когда разговариваем со старшим поколением, и пытаемся объяснить, что это такое, сколько их нужно, сколько нужно койко-мест в Алматы, в стране, они не понимают, а потом говорят: «А, это общежитие?» Иногда важно приземлять и показывать, в чем разница, в чем выгода для города и страны. Мы хотим, чтобы была такая площадка, мы приглашаем всех к этому диалогу.
Айсулу: А какие планы у «Дома 36»? Я слышала, не знаю это правда или нет, что «Дом 36» планировал открыть еще одно пространство, в небезызвестном месте, где раньше находилось посольство Франции. Что это за история?
Даурен: Это дом купца Шахворостова на Назарбаева, 99. Классное здание: историческое, прямо с трепетом таким к нему к относимся… (Это был — Авт.) вопрос желания — торопить события и масштабировать, быть быстрее, находить какие-то способы… Этот проект, эксперимент мы не смогли переварить. Разные события на это влияли, как внешние так и внутренние. Важно понимать, что каждый проект, каждый «Дом» — он неповторимый, уникальный, он должен нести свои атрибуты: другие ценности и другую специализацию. Мы на этом как бы получили по стоимости, наверное, целый диплом MBA. Получили такой опыт и готовы этим опытом делиться: как нужно сделать так, чтобы как снег на голову не падал, как обходить (трудности — Авт.). Хотелось бы, чтобы это здание было все-таки отреставрировано, как мы планировали. В идеале, восстановили бы полностью беседку, по фотографиям была такая деревянная (беседка — Авт.). Целый проект и, пожалуй, один из незакрытых гештальтов. Может быть к этому проекту и вернемся в совместке.
Айсулу: Было бы круто. Насколько я понимаю, сейчас оно сдается в аренду. Оно на балансе акимата Алматы?
Даурен: Нет, министерства иностранных дел. При них есть институт межполитических исследований. Они его сдают по вполне коммерческой стоимости в аренду, мы являемся их арендаторами, и если так, упрощая, то у нас есть резиденты, которые ежемесячно арендуют (у нас — Авт.).
Айсулу: Да, здорово было бы, если это здание откроется городу, потому что пока оно находится за решетками и за сплошным забором. Потому что о том, чтобы открыть фасад, разговор шел довольно долго, я помню и шесть лет назад это обсуждалась. Наверное, очень дорого провести вот такую реконструкцию, и не просто новыми материалами все обшить, а именно сохранить.
Даурен: Мы примерно оценивали: где-то 350–400 тыс. и не тенге. Большая кропотливая работа целой команды. Этот проект нужно делать, чтобы вернуть здание городу, потому что многие даже не знают о его существовании из-за этого забора. Сделать его открытым, публичным пространством, потому что у него богатая история. По городу очень много зданий, я за два года насчитал около 300 зданий и сооружений общей площадью где-то около 400 тыс. квадратных метров, которые пустуют, там никто не работает, ни живет. Там даже нет склада или еще чего-то, то есть они находятся в разной собственности: в частной, государственной, квазигосударственной и так далее. Но они не в обороте. Мы считаем важным, чтобы усилия министерств, города и общественности (были направлены на то, чтобы — Авт.) как можно скорее вернуть их в оборот города. Высокая ежемесячная арендная плата не позволяет развиваться и реинвестировать. Налоги на фонд заработной платы — то же самое. Наши коллеги в Кыргызстане сейчас продвинулись чуть дальше и готовы даже тоже оказывать нам консалтинговую помощь. Они делают так, чтобы освободить всех участников креативных индустрий от налогообложения, только 1% от выручки, кажется, платишь, и все.
Наши наблюдения и практический опыт показывают, что арендная плата, налоги и третье — оборудование (что относится к единоразовым вложениям) — это ключевые вещи, которые влияют на выживаемость бизнеса.
Даурен: Это дом купца Шахворостова на Назарбаева, 99. Классное здание: историческое, прямо с трепетом таким к нему к относимся… (Это был — Авт.) вопрос желания — торопить события и масштабировать, быть быстрее, находить какие-то способы… Этот проект, эксперимент мы не смогли переварить. Разные события на это влияли, как внешние так и внутренние. Важно понимать, что каждый проект, каждый «Дом» — он неповторимый, уникальный, он должен нести свои атрибуты: другие ценности и другую специализацию. Мы на этом как бы получили по стоимости, наверное, целый диплом MBA. Получили такой опыт и готовы этим опытом делиться: как нужно сделать так, чтобы как снег на голову не падал, как обходить (трудности — Авт.). Хотелось бы, чтобы это здание было все-таки отреставрировано, как мы планировали. В идеале, восстановили бы полностью беседку, по фотографиям была такая деревянная (беседка — Авт.). Целый проект и, пожалуй, один из незакрытых гештальтов. Может быть к этому проекту и вернемся в совместке.
Айсулу: Было бы круто. Насколько я понимаю, сейчас оно сдается в аренду. Оно на балансе акимата Алматы?
Даурен: Нет, министерства иностранных дел. При них есть институт межполитических исследований. Они его сдают по вполне коммерческой стоимости в аренду, мы являемся их арендаторами, и если так, упрощая, то у нас есть резиденты, которые ежемесячно арендуют (у нас — Авт.).
Айсулу: Да, здорово было бы, если это здание откроется городу, потому что пока оно находится за решетками и за сплошным забором. Потому что о том, чтобы открыть фасад, разговор шел довольно долго, я помню и шесть лет назад это обсуждалась. Наверное, очень дорого провести вот такую реконструкцию, и не просто новыми материалами все обшить, а именно сохранить.
Даурен: Мы примерно оценивали: где-то 350–400 тыс. и не тенге. Большая кропотливая работа целой команды. Этот проект нужно делать, чтобы вернуть здание городу, потому что многие даже не знают о его существовании из-за этого забора. Сделать его открытым, публичным пространством, потому что у него богатая история. По городу очень много зданий, я за два года насчитал около 300 зданий и сооружений общей площадью где-то около 400 тыс. квадратных метров, которые пустуют, там никто не работает, ни живет. Там даже нет склада или еще чего-то, то есть они находятся в разной собственности: в частной, государственной, квазигосударственной и так далее. Но они не в обороте. Мы считаем важным, чтобы усилия министерств, города и общественности (были направлены на то, чтобы — Авт.) как можно скорее вернуть их в оборот города. Высокая ежемесячная арендная плата не позволяет развиваться и реинвестировать. Налоги на фонд заработной платы — то же самое. Наши коллеги в Кыргызстане сейчас продвинулись чуть дальше и готовы даже тоже оказывать нам консалтинговую помощь. Они делают так, чтобы освободить всех участников креативных индустрий от налогообложения, только 1% от выручки, кажется, платишь, и все.
Наши наблюдения и практический опыт показывают, что арендная плата, налоги и третье — оборудование (что относится к единоразовым вложениям) — это ключевые вещи, которые влияют на выживаемость бизнеса.
Айсулу: Вы, кстати, упомянули Кыргызстан, и я вспомнила Узбекистан — это еще одна наша соседняя страна, с которой у нас много общего. И сейчас он у всех на слуху, потому что там креативная индустрия расцвела, и говорят, что Узбекистан уже обошел Казахстан и по цифрам, и по результатам.
Даурен: Узбекистан обожаем. В Ташкенте был в прошлом году, и мы прошли там по майскому или июньскому жаркому Ташкенту несколько марафонов пешком, заходили на все заводы, фабрики, знакомились со всеми командами, там действительно все развивается, растет. В 2024 году пройдет Всемирная конференция по креативной экономике, и Ташкент выиграл в этой битве за право быть столицей. Можно сказать, что именно на глобальной карте креативных экономик они как бы опережают нас. Вопрос не в том, кто главнее, а в том, чтобы договариваться и чтобы все от этого выигрывали. Потому что на внешнем рынке нас воспринимают как единый регион — Центральная Азия. Каждая страна со своей идентичностью и самобытностью, но у нас общие цели, и мы могли бы объединить усилия для продвижения талантов Центральной Азии на мировой рынок.
Айсулу: Даурен, расскажите о ваших ближайших планах на год-два.
Даурен: Мы хотим показать эксперимент в действии: такой инкубатор. Это разными словами можно назвать: оранжерея продуктов, проектов, проверка гипотез… Это такое пространство, где проверяются, адаптируются (идеи — Авт.), где участники получают взаимное обучение, развитие и усиление друг друга. Мы делаем все возможное чтобы, во-первых, организовать площадку нашего большого актового зала — это самая большая наша инвестиция для того, чтобы превратить его в трансформер для съемок, концертов, вечеров джаза, стендапа и кино, причем в разных форматах. Например, берешь билет на кино и не знаешь, какой будет фильм.
Второе. Мы хотим, чтобы «Дом» перешел на эко-стандарты. Мы начали пока с себя, получили неплохие результаты, многие резиденты практикуют сбор мусора для вторичной переработки. Также хотим сделать пространство удобным для людей с инвалидностью, сделать пеленальные столики для мам. Мы планируем также, чтобы «Дом» перешел на казахский язык.
Есть проект по улучшению озеленения, появления новых там видов кустарников. Мы хотели бы еще также, чтобы опен-эйр мероприятия были более подготовлены и не мешали нашим соседям. Освоить гостевой дом по соседству, его адрес: Барибаева, 38. Этому дому больше 200 лет, в нем 11 комнат и больше 100 квадратных метров площади. Мы хотим, наконец-то, в этом году до него добраться и сделать из него крутое пространство.
Айсулу: Ну вот, судя по таким планам, такое ощущение складывается, что вы сами как проект преодолели такую критическую точку, когда уже можете дальше расти. «Дом 36» уже окупил свои инвестиции или вы еще пока идете к этому?
Даурен: Мы несколько смешали роли: были в роли меценатов и благотворительного фонда, вели предпринимательскую деятельность, работали как бизнес-модель. За это время мы увидели настолько талантливых проектов, людей, идей — актуальных, интересных, которые в нас откликаются очень глубоко. И не могли с командой удержаться, чтобы не поддержать. Находили, конечно, поддержку других участников. Фактически краудфандинг был организован по многим проектам. То есть мы сами выступали в роли инвесторов многих проектов. Где-то мы вернули инвестиции, где-то мы «на ноль» вышли, а где-то зафиксировали убытки, точнее, списали на инвестиции в свое образование. Поэтому операционно «Дом» перекрывает все свои расходы. У нас есть еще другие услуги, помимо сдачи в аренду: мы оказываем консалтинговые услуги по развитию креативных индустрий и в сфере недвижимости; делаем спецпроекты с брендами, коллаборации, чтобы это была нативная реклама, без агрессии и манипуляции. Делаем ивенты, которые не ограничиваются локацией на Барибаева, проводим выездные резиденции. То есть много таких направлений деятельности, которые дают нам устойчивость, не кладем яйца в одну корзину, скажем так.
Айсулу: У меня есть один такой вопрос, больше как жительницы города Алматы, которая так или иначе иногда выходит куда-то тусоваться. Как вы думаете, не попал ли «Дом 36», в такую ловушку, когда большая часть мероприятий проходит в одном месте, и как будто бы уже немножко стирается граница между разными мероприятиями, и кажется, что там всегда одно и то же происходит? Смотрите, сейчас «Дом 36», по моим ощущениям, — это главная культурная площадка в Алматы, где проходит много мероприятий.
Даурен: Мы были бы рады, и хотим, и приложим максимум усилий, чтобы таких площадок было больше и в городе, и по стране. Вот у нас есть потрясающий «Дом кино», в котором непонятное караоке или бар. Есть другие дома, и есть разные сообщества: скейтеры, владельцы домашних животных и так далее. В каждом из них есть определенное ядро. И у нас получился такой Дом для разных сообществ, где они могут найти свою публику, своего зрителя, могут общаться, придумать какую-то коллаборацию… У нас, кстати, в этом году будет проект «Дом Ос». Не буду спойлерить, но осы, оказывается, самый неисследованный вид на Земле. А их значение для природы очень велико. И вот то же самое — креативный класс, то есть тоже недооцененный, не всеми понятый. Есть устойчивые фразы, наверное, ты поможешь мне с ними…
Айсулу: Художник должен быть всегда голодным или там еще что-то…
Даурен: Вот-вот. Оно есть и происходит, и в том числе в головах у многих, кто мог бы посмотреть на это, повлиять каким-то образом, где-то не мешать, потому что для развития креативной экономики можно кучу делать вещей и программ. Но если будет, например, та же самая цензура, то о каком развитии креативной мысли, творчества, свободы мы можем говорить? Поэтому тут очень много факторов, которые могут влиять прямо или косвенно, но мы стараемся делать то, на что можем сами влиять, и делать это небольшими маленькими шагами каждый день. С людьми и для людей. Звучит как такой слоган, да?
Айсулу: Да. Но, значит, будем ждать «Дом Ос». Прям заинтриговали.
Даурен: В продолжение своего ответа на вопрос… Вопрос нашего позиционирования — это то, что мы нащупываем. То есть это не то, что выбито в камне. У нас есть неизменные ценности, а уже дальше мы смотрим: в каком формате, с какой частотой, с кем это делать, чтобы это не превратилось в солянку. К тому же, есть дефицит самих пространств — доступных площадок в разных частях города. Такая вот наша реальная действительность.
Даурен: Узбекистан обожаем. В Ташкенте был в прошлом году, и мы прошли там по майскому или июньскому жаркому Ташкенту несколько марафонов пешком, заходили на все заводы, фабрики, знакомились со всеми командами, там действительно все развивается, растет. В 2024 году пройдет Всемирная конференция по креативной экономике, и Ташкент выиграл в этой битве за право быть столицей. Можно сказать, что именно на глобальной карте креативных экономик они как бы опережают нас. Вопрос не в том, кто главнее, а в том, чтобы договариваться и чтобы все от этого выигрывали. Потому что на внешнем рынке нас воспринимают как единый регион — Центральная Азия. Каждая страна со своей идентичностью и самобытностью, но у нас общие цели, и мы могли бы объединить усилия для продвижения талантов Центральной Азии на мировой рынок.
Айсулу: Даурен, расскажите о ваших ближайших планах на год-два.
Даурен: Мы хотим показать эксперимент в действии: такой инкубатор. Это разными словами можно назвать: оранжерея продуктов, проектов, проверка гипотез… Это такое пространство, где проверяются, адаптируются (идеи — Авт.), где участники получают взаимное обучение, развитие и усиление друг друга. Мы делаем все возможное чтобы, во-первых, организовать площадку нашего большого актового зала — это самая большая наша инвестиция для того, чтобы превратить его в трансформер для съемок, концертов, вечеров джаза, стендапа и кино, причем в разных форматах. Например, берешь билет на кино и не знаешь, какой будет фильм.
Второе. Мы хотим, чтобы «Дом» перешел на эко-стандарты. Мы начали пока с себя, получили неплохие результаты, многие резиденты практикуют сбор мусора для вторичной переработки. Также хотим сделать пространство удобным для людей с инвалидностью, сделать пеленальные столики для мам. Мы планируем также, чтобы «Дом» перешел на казахский язык.
Есть проект по улучшению озеленения, появления новых там видов кустарников. Мы хотели бы еще также, чтобы опен-эйр мероприятия были более подготовлены и не мешали нашим соседям. Освоить гостевой дом по соседству, его адрес: Барибаева, 38. Этому дому больше 200 лет, в нем 11 комнат и больше 100 квадратных метров площади. Мы хотим, наконец-то, в этом году до него добраться и сделать из него крутое пространство.
Айсулу: Ну вот, судя по таким планам, такое ощущение складывается, что вы сами как проект преодолели такую критическую точку, когда уже можете дальше расти. «Дом 36» уже окупил свои инвестиции или вы еще пока идете к этому?
Даурен: Мы несколько смешали роли: были в роли меценатов и благотворительного фонда, вели предпринимательскую деятельность, работали как бизнес-модель. За это время мы увидели настолько талантливых проектов, людей, идей — актуальных, интересных, которые в нас откликаются очень глубоко. И не могли с командой удержаться, чтобы не поддержать. Находили, конечно, поддержку других участников. Фактически краудфандинг был организован по многим проектам. То есть мы сами выступали в роли инвесторов многих проектов. Где-то мы вернули инвестиции, где-то мы «на ноль» вышли, а где-то зафиксировали убытки, точнее, списали на инвестиции в свое образование. Поэтому операционно «Дом» перекрывает все свои расходы. У нас есть еще другие услуги, помимо сдачи в аренду: мы оказываем консалтинговые услуги по развитию креативных индустрий и в сфере недвижимости; делаем спецпроекты с брендами, коллаборации, чтобы это была нативная реклама, без агрессии и манипуляции. Делаем ивенты, которые не ограничиваются локацией на Барибаева, проводим выездные резиденции. То есть много таких направлений деятельности, которые дают нам устойчивость, не кладем яйца в одну корзину, скажем так.
Айсулу: У меня есть один такой вопрос, больше как жительницы города Алматы, которая так или иначе иногда выходит куда-то тусоваться. Как вы думаете, не попал ли «Дом 36», в такую ловушку, когда большая часть мероприятий проходит в одном месте, и как будто бы уже немножко стирается граница между разными мероприятиями, и кажется, что там всегда одно и то же происходит? Смотрите, сейчас «Дом 36», по моим ощущениям, — это главная культурная площадка в Алматы, где проходит много мероприятий.
Даурен: Мы были бы рады, и хотим, и приложим максимум усилий, чтобы таких площадок было больше и в городе, и по стране. Вот у нас есть потрясающий «Дом кино», в котором непонятное караоке или бар. Есть другие дома, и есть разные сообщества: скейтеры, владельцы домашних животных и так далее. В каждом из них есть определенное ядро. И у нас получился такой Дом для разных сообществ, где они могут найти свою публику, своего зрителя, могут общаться, придумать какую-то коллаборацию… У нас, кстати, в этом году будет проект «Дом Ос». Не буду спойлерить, но осы, оказывается, самый неисследованный вид на Земле. А их значение для природы очень велико. И вот то же самое — креативный класс, то есть тоже недооцененный, не всеми понятый. Есть устойчивые фразы, наверное, ты поможешь мне с ними…
Айсулу: Художник должен быть всегда голодным или там еще что-то…
Даурен: Вот-вот. Оно есть и происходит, и в том числе в головах у многих, кто мог бы посмотреть на это, повлиять каким-то образом, где-то не мешать, потому что для развития креативной экономики можно кучу делать вещей и программ. Но если будет, например, та же самая цензура, то о каком развитии креативной мысли, творчества, свободы мы можем говорить? Поэтому тут очень много факторов, которые могут влиять прямо или косвенно, но мы стараемся делать то, на что можем сами влиять, и делать это небольшими маленькими шагами каждый день. С людьми и для людей. Звучит как такой слоган, да?
Айсулу: Да. Но, значит, будем ждать «Дом Ос». Прям заинтриговали.
Даурен: В продолжение своего ответа на вопрос… Вопрос нашего позиционирования — это то, что мы нащупываем. То есть это не то, что выбито в камне. У нас есть неизменные ценности, а уже дальше мы смотрим: в каком формате, с какой частотой, с кем это делать, чтобы это не превратилось в солянку. К тому же, есть дефицит самих пространств — доступных площадок в разных частях города. Такая вот наша реальная действительность.
