Как казахстанский стартап myMind спасает жизни

Юсуп, вы окончили Назарбаев Университет со степенью бакалавра компьютерных наук и магистра наук о данных. Сейчас работаете в медицинском холдинге Galamat Group. Было ли вам сложно перейти из IT-сферы в медицину?

Никогда не задумывался об этом. Я не человек медицины, я человек IT. Мое попадание в MedTech (медицинские технологии — Авт.) произошло благодаря моему ментору Сейтжану Сыпабекову (генеральный директор Galamat Group и iDala — Авт.), и под его началом переход произошел гладко и постепенно. Сейчас я умею диагностировать деменцию, понимаю MedTech, поэтому думаю, что раз я не задумывался, то было несложно.

Как пришла идея создать myMind?

Идея, на самом деле, не моя. К тому моменту я уже работал с MedTech-стартапами: мы запускали проект в сфере лучевой диагностики и успешно его заморозили, потому что стратегически пошли не в том направлении. В один день ко мне обратился мой ментор Сейтжан, он предложил создать тест по методологии кандидата медицинских наук Жибек Жолдасовой (психиатр-психотерапевт, руководитель Центра лечения неврозов и болезни Альцгеймера — Авт.). Я не знал цифры, рынок, куда это приведет. Мне было важно, что продукт полезен для людей, и я согласился.

Мы начинали с маленькой команды из четырех человек: сооснователи Жибек Жолдасова и ангельский инвестор myMind Сейтжан Сыпабеков, разработчик на полставки и я. Сейчас в команде шесть-семь человек, мы планируем расширить штат до 12–15 человек.

Ваша коллега Жибек Жолдасова писала в Facebook, что команда два года работала на чистом энтузиазме. Получается, это был волонтерский проект?

Думаю, она имела в виду, что проект не приносит никакой прибыли. Мы как сооснователи не получили ничего. Проект интересный по своему финансовому потенциалу, притом что затраты маленькие: на мою зарплату и зарплату разработчика. Я начинал проект еще студентом магистратуры, отвечал за базовую поддержку, мне платили минимальную зарплату. Да, какая-то сумма аккумулировалась, но она незначительная. Сейчас это полноценный продукт, но мы до сих пор не получаем прибыли.

MedTech-стартапы в целом тяжело продавать. Нужно провести исследования, что занимает время. Мы и не торопимся монетизироваться. Мы могли бы подключить рекламу, начать продавать людям. Но мы понимаем, что наша платежеспособная аудитория — это клиники, основной вклад в борьбу с болезнью проходит там. И мы подтвердили гипотезу, что если доктор пользуется продуктом, то им будут пользоваться и клиенты. И если авторитетный доктор говорит на государственном уровне, что это важный тест, государство прислушается. Когда узнают результаты сами областные управления здравоохранения и минздрав, мы косвенно начинаем переплетаться. Мы не идем к ним стучаться, это происходит синергетически.

На своей инстаграм-странице вы писали, что планируете сопоставить результаты с тестом MoCa — Монреальской шкалой по определению когнитивных дисфункций, и опубликовать их в международном журнале. На каком этапе эта работа сейчас?

Мы провели первое исследование среди 100 человек в Алматы — все пациенты доктора Жолдасовой, у которых, скорее всего, была деменция. Корреляция хорошая: это говорит о том, что наш тест сильно схож с мировым эталоном теста MoCA. Первая научная статья уже завершена, она ожидает рассмотрение в журнале и публикацию. Второе исследование еще в процессе. В городе Иссык Енбекшиказахского района Алматинской области мы собрали данные 2 000 пациентов. Это рандомизированное исследование, то есть мы взяли поголовно население старше 50 лет. Медсестры приглашали в больницу, обзванивали, подомовой обход делали. Мы собрали данные, впереди статистический анализ и написание статьи.

Расскажите немного о статистике проекта. Сколько людей уже прошли тест? Какова география и демография пользователей вашего сервиса?

Мы не спрашиваем регион и национальность на сайте, но планируем ввести эти метрики. Среди тех, кто покупал тест, нам приходили платежи из США, Европы, России. Средний возраст 55–65 лет. Преддеменция приходится на этот возраст. В этот момент человек адекватно может оценивать себя и заметить, что у него проблемы с памятью. С развитием деменции у человека отключается критика.

В одном интервью Жибек Жолдасова говорила, что из теста выросла целая виртуальная клиника. Не могли бы вы рассказать, как она работает?

В ядре стоит тест. Изначально myMind был направлен на В2С (от англ. Business to Consumer — продажа товаров и услуг физическим лицам — Авт.), потом мы предложили гипотезу, что наша целевая аудитория — клиники и врачи. Теперь продукт позиционируется больше как В2В (от англ. Business to Business — продажа услуг компании другим фирмам — Авт.).

Задались вопросом, чего не хватает врачам. Во-первых, квалификации. Эта проблема во всем мире: и в США, и в Соединенном Королевстве, и у нас. Если у доктора нет квалификации, давайте сделаем грамотный легкий интерфейс с подсказками. Так знания доктора Жолдасовой в понятной форме передаются врачам.

Во-вторых, время, которое врач тратит на пациента. Первичное интервью в случае с деменцией занимает час-полтора. Если много времени уходит на интервью, давайте включим эти вопросы в тест.

В-третьих, врач пишет историю болезни — давайте ее сгенерируем. Дальше врач читает анализы, МРТ. Плюс есть автоматическое назначение лечения. Мы понимаем, что врачи не знают, как назначать лечение, и боятся это делать. Программа автоматически подбирает протокол. Так появились базовые фичи (функции — Авт.) виртуальной клиники. Дальше они дорабатывались, чтобы сделать продукт максимально удобным для врачей.

«Программа сама подбирает» — вы имеете в виду нейросеть?

Нет, в программе автоматически заложен алгоритм оценки пациента и назначения лечения. Этот алгоритм достаточно простой. В конце теста система генерирует отчет, понятный для пациента, без медицинских терминов. Пациенту описывается, выявлено ли снижение когнитивных функций. Даже если нет, мы выявляем обратимые, необратимые и относительные факторы риска развития болезни. Плюс по каждому симптому детальное объяснение и список врачей, к которым нужно обратиться с этими симптомами.

Недавно вы выиграли грант от фонда «Сәби» в размере 50 тыс. долларов. В инстаграме вы рассказывали, что на конкурс было несложно податься и у вас остались приятные впечатления. Из 1054 заявок только пять проектов получили грант в таком размере. Как считаете, что выделило вас на фоне остальных проектов?

Да, подаваться было достаточно легко, по крайней мере для меня. Из более 1000 заявок пять проектов получили 50 тыс. долларов, были гранты в размере 30 тыс., 20 тыс. и 10 тыс. долларов — всего девять проектов. Думаю то, что у нас есть реальный продукт, за которым стоят реальные люди, есть реальные результаты и этот проект с сильным влиянием на общество Казахстана, — все это повлияло на то, что мы получили грант.

Стартапы в основном занимаются тем, что может улучшить жизнь, и получают деньги с этого. У нас же не только бизнес — мы спасаем жизни. Мы выявляем деменцию и дарим человеку дополнительные годы жизни при условии, что он будет принимать лекарства. К тому же снимается психологическая нагрузка с семьи.

Перед презентацией (проекта — Авт.) я задался вопросом: если бы я давал свои деньги, на что бы я смотрел? Если ты вкладываешь деньги, то ждешь отдачи общества. На презентации спросили, что мы будем делать, если не получим грант. Я ответил, что мы продолжим заниматься этим проектом, просто это будет медленнее. Грант купил нам время, а это время — чьи-то жизни.

Какие у вас планы по использованию гранта, если не секрет?

Основная часть гранта пойдет на фонд оплаты труда. Наши планы серьезные, и нужны хорошие специалисты. Плюс покупка необходимых вещей, как компьютеры и планшеты для тестирования. Плюс исследования: надо оплатить работу людей, которые проводят исследования. Еще анализы. Все уйдет на штат и в исследования.

Вы планируете оставить плату за прохождение теста В2С?

Она остается, и она нужна. 3990 тенге — льготная цена. Прием у врача в этой сфере стоит намного больше (около 15 тысяч тенге — Авт.). Это интеллектуальный труд, с этих же денег мы поддерживаем штат и разработку. К тому же когда платишь деньги, ты проходишь тест честно.

Я уже спрашивала вас про нейросети. По всему миру их активно используют в диагностике различных заболеваний. Планируете ли вы внедрить новые технологии в свой продукт?

Конечно, это один из следующих шагов. Мы собрали хорошее количество данных, на их основе можно обучить машину-нейросеть. На этом этапе в нашем тесте пока не требуется интеллект, который может думать за пределами сферы, в которой он существует. Я отношусь положительно к нишевому искусственному интеллекту, у которого есть задача «посмотри на этот тест и скажи, что это такое». Он скажет, что это деменция, и ты, конечно, перепроверяешь. Если говорить об обширном искусственном интеллекте с доступом в интернет, который может самообучаться, то это тема для отдельных дебатов.