Подпишитесь на наши обновления
Как интегрировать релокантов в казахстанскую арт-среду и нужно ли это делать?
«Тревожная дискуссия»: казахстанская арт-среда и релоканты
6 марта 2023
4 марта в арт-пространстве Howe прошла дискуссия, организованная галереей Occupy Steppe, которая стала продолжением выставки казахстанского художника Шамиля Гулиева и российского художника Дмитрия Ключевского — «Лавина. Тревожная выставка». «Тревожная дискуссия» была посвящена вопросу интеграции российских релокантов в казахстанскую арт-среду и шире — в казахстанское общество.
Фото: Occupy Steppe
Участниками дискуссии стали журналистка и драматургиня Ольга Малышева, кураторы выставки Оля Веселова и Санжар Серикпаев, арт-критикесса Дильда Рамазан. Модерировала дискуссию главная редакторка The Voice Media Айсулу Тойшибек.
Открытие выставки «Лавина. Тревожная выставка» состоялось в годовщину российско-украинского военного конфликта. Экспозиция вызвала много вопросов, которые в свою очередь подсветили необходимость встретиться и поговорить.
Начало разговора было посвящено истории, которая стоит за «Лавиной». Кураторка выставки Оля Веселова поделилась, что ее отношение к приезжим россиянам было неоднозначным с самого начала войны. С одной стороны, она чувствовала эмпатию, а с другой — раздражение:
— В какой-то момент ты понимаешь, что приезжие ребята становятся частью нашего общества, это невозможно отрицать. И чувство ненависти, злости, которую мы можем испытывать, сжигает нас самих. Именно нежелание маргинализации отдельной части общества породило идею проведения выставки совместно с российским художником. Все, что мы можем сделать с нашей стороны — это помочь приезжим ребятам вписаться в нашу культуру.
Ее коллега Санжар Серикпаев солидарен с Веселовой. Он описал происходящее вокруг как гуманитарную катастрофу, когда люди оказались без дома и без какого-либо осознания будущего. Поэтому было решено сделать выставку в диалоге с местным художником Шамилем Гулиевым.
Арт-критикесса и кураторка Дильда Рамазан выразила противоположную точку зрения. По мнению Дильды, «Лавина» имеет выраженный колониальный подтекст, так как галерея дала платформу для очередного приезжего артиста, в то время как видение казахстанского художника Шамиля Гулиева осталось в тени. За год с начала войны казахстанское общество, пусть и не имеющее опыт войны, испытало много сложностей, связанных с нападением России на Украину:
— Это парадоксально, что больше всего в годовщину войны нас волнует опыт россиянина. Для меня самое очевидное решение — дать слово казахстанским художникам, а именно их ответ на то, как они прожили это время, какие чувства испытали, позволить высказать им свои внутренние переживания.
Также критикесса считает, что проблемы с интеграцией в арт-процессы и не только скорее возникнут у казахоязычного населения, нежели у русских иммигрантов, в силу колониального прошлого нашей страны.
Ольга Малышева поделилась наблюдением за тем, как казахстанские театры и площадки взаимодействовали с российскими театралами, приехавшими в Казахстан. По ее словам, без амбициозных планов развить казахский театр:
— Мы с коллегами пришли к пониманию, что нужно строить диалог между казахстанским и российским театральным сообществом. И если изначально российские специалисты преследовали цель — улучшить казахский театр, то сегодня мы наблюдаем ситуацию, когда «на русских никто не хочет ходить».
Как объяснила Малышева, на непопулярность русских постановок влияло то, что они не работали с местным контекстом, а продолжали делать высказывания на темы, актуальные для российских зрителей. По наблюдениям драматургини, с момента появления новых театральных художников и артистов в Алматы, не было реализовано ни одного успешного проекта.
Все участники дискуссии согласны с тем, что интеграция релокантов в казахстанский контекст нужна, ведь несмотря на различия нас объединяет то, что все мы люди. Санжар Серикпаев
также подчеркнул, что в вопросе интеграции важен прежде всего человеческий аспект.
— Я бы не хотел, чтобы со стороны местного общества было отношение к приезжим людям из России такое, как было к людям из Центральной Азии в самой России, — заключил он.
Открытие выставки «Лавина. Тревожная выставка» состоялось в годовщину российско-украинского военного конфликта. Экспозиция вызвала много вопросов, которые в свою очередь подсветили необходимость встретиться и поговорить.
Начало разговора было посвящено истории, которая стоит за «Лавиной». Кураторка выставки Оля Веселова поделилась, что ее отношение к приезжим россиянам было неоднозначным с самого начала войны. С одной стороны, она чувствовала эмпатию, а с другой — раздражение:
— В какой-то момент ты понимаешь, что приезжие ребята становятся частью нашего общества, это невозможно отрицать. И чувство ненависти, злости, которую мы можем испытывать, сжигает нас самих. Именно нежелание маргинализации отдельной части общества породило идею проведения выставки совместно с российским художником. Все, что мы можем сделать с нашей стороны — это помочь приезжим ребятам вписаться в нашу культуру.
Ее коллега Санжар Серикпаев солидарен с Веселовой. Он описал происходящее вокруг как гуманитарную катастрофу, когда люди оказались без дома и без какого-либо осознания будущего. Поэтому было решено сделать выставку в диалоге с местным художником Шамилем Гулиевым.
Арт-критикесса и кураторка Дильда Рамазан выразила противоположную точку зрения. По мнению Дильды, «Лавина» имеет выраженный колониальный подтекст, так как галерея дала платформу для очередного приезжего артиста, в то время как видение казахстанского художника Шамиля Гулиева осталось в тени. За год с начала войны казахстанское общество, пусть и не имеющее опыт войны, испытало много сложностей, связанных с нападением России на Украину:
— Это парадоксально, что больше всего в годовщину войны нас волнует опыт россиянина. Для меня самое очевидное решение — дать слово казахстанским художникам, а именно их ответ на то, как они прожили это время, какие чувства испытали, позволить высказать им свои внутренние переживания.
Также критикесса считает, что проблемы с интеграцией в арт-процессы и не только скорее возникнут у казахоязычного населения, нежели у русских иммигрантов, в силу колониального прошлого нашей страны.
Ольга Малышева поделилась наблюдением за тем, как казахстанские театры и площадки взаимодействовали с российскими театралами, приехавшими в Казахстан. По ее словам, без амбициозных планов развить казахский театр:
— Мы с коллегами пришли к пониманию, что нужно строить диалог между казахстанским и российским театральным сообществом. И если изначально российские специалисты преследовали цель — улучшить казахский театр, то сегодня мы наблюдаем ситуацию, когда «на русских никто не хочет ходить».
Как объяснила Малышева, на непопулярность русских постановок влияло то, что они не работали с местным контекстом, а продолжали делать высказывания на темы, актуальные для российских зрителей. По наблюдениям драматургини, с момента появления новых театральных художников и артистов в Алматы, не было реализовано ни одного успешного проекта.
Все участники дискуссии согласны с тем, что интеграция релокантов в казахстанский контекст нужна, ведь несмотря на различия нас объединяет то, что все мы люди. Санжар Серикпаев
также подчеркнул, что в вопросе интеграции важен прежде всего человеческий аспект.
— Я бы не хотел, чтобы со стороны местного общества было отношение к приезжим людям из России такое, как было к людям из Центральной Азии в самой России, — заключил он.
