Подпишитесь на наши обновления
Зарабатывать комиком намного сложнее, чем ML-инженером: Аяна Мусабаева о том, как построить карьеру в науке, параллельно занимаясь стендапом
Аяна — в двадцать шесть лет работает в позиции Head of ML / AI-инженера в стартапе INUI Gaming в Дубае. Под ее руководством команда отвечает за решения, связанные с искусственным интеллектом и машинным обучением в продукте компании. В свободное время девушка выступает как комик на русском и английском языках в Казахстане и в ОАЭ.
В The Voice Media мы поговорили с Аяной о том, как успешно строить карьеру в инжиниринге, выступая по вечерам со стендап-монологами.
В The Voice Media мы поговорили с Аяной о том, как успешно строить карьеру в инжиниринге, выступая по вечерам со стендап-монологами.
Учеба в нескольких университетах и научные исследования
Бакалавриат Аяна окончила в КБТУ, в Алматы, по специальности «Автоматизация и управление». После выпуска решила пойти дальше учиться на магистратуру в Nazarbayev University (NU).
— Начала магистратуру в NU по программе MSc. in Electrical and Computer Engineering. Там же начала работать в качестве ресерч-ассистента (RA). Круто, что там поощряют научно-исследовательскую деятельность, — это опыт и дополнительный заработок.
Аяна занималась обработкой сигналов и построением моделей для brain-computer interfaces (BCI) систем. Результаты работы были опубликованы на конференциях, включая IEEE EMBC, а также в журнале Applied Sciences. Благодаря статьям и ресерч-опыту в NU после магистратуры поступила на PhD по математике в University of Manchester. Научное направление менялось, но все процессы выстраивались вокруг машинного обучения.
— Проучившись там полтора года, перевелась на магистратуру и сделала второй мастерс — MPhil in Mathematical Sciences. Мне не так сильно нравилось научное направление и жизнь в Манчестере, чтобы растягивать четыре года жизни. После в Манчестере занималась численными методами и машинным обучением для распознавания видов кинетических механизмов в каталитических реакциях. Это автоматизация определения типов химических реакций для удобства химиков. Сейчас работаю в игровой индустрии, где используются нейронные сети и модели глубокого обучения.
— Начала магистратуру в NU по программе MSc. in Electrical and Computer Engineering. Там же начала работать в качестве ресерч-ассистента (RA). Круто, что там поощряют научно-исследовательскую деятельность, — это опыт и дополнительный заработок.
Аяна занималась обработкой сигналов и построением моделей для brain-computer interfaces (BCI) систем. Результаты работы были опубликованы на конференциях, включая IEEE EMBC, а также в журнале Applied Sciences. Благодаря статьям и ресерч-опыту в NU после магистратуры поступила на PhD по математике в University of Manchester. Научное направление менялось, но все процессы выстраивались вокруг машинного обучения.
— Проучившись там полтора года, перевелась на магистратуру и сделала второй мастерс — MPhil in Mathematical Sciences. Мне не так сильно нравилось научное направление и жизнь в Манчестере, чтобы растягивать четыре года жизни. После в Манчестере занималась численными методами и машинным обучением для распознавания видов кинетических механизмов в каталитических реакциях. Это автоматизация определения типов химических реакций для удобства химиков. Сейчас работаю в игровой индустрии, где используются нейронные сети и модели глубокого обучения.
Другая сторона научной деятельности — гендерные стереотипы и финансирование
На вопрос о стереотипах женщин в науке, а также о гендерной стигматизации женщин-ученых — Аяна делится тем, что с этим не сталкивалась.
— Да, в точных науках обычно женщин меньше: например, в Манчестере на кафедре математики среди PhD студентов-девушек было, наверное, процентов двадцать. В других департаментах наоборот, и там это нормально.
На вопрос о гендерной стигматизации женщин в научном комьюнити Казахстана Аяне ответить сложнее.
В Казахстане мало людей работает в науке.
— Единственный вуз, который может себе позволить заниматься исследовательской деятельностью, — NU. Сейчас поднимается много вопросов по поводу финансирования в NU, что негативно влияет на возможности для исследований. Другие университеты не могут себе финансово позволить полноценный ресерч, когда публикация одной статьи в международном журнале обходится в 1000–2000 долларов, а поездки на международные конференции и того больше. Поэтому трудно сказать, что там происходит бурная научная деятельность. Наука — это дорого. И это проблема как для женщин, так и для мужчин в Казахстане.
Мы поинтересовались у Аяны о ее «научной мечте».
— У меня ее нет. Думаю, и у 99% людей, кто работает в науке или около науки. Если смотреть на науку реалистично, ежедневно публикуются научные статьи, но все направлены на узкий круг читателей. Мне импонирует околомедицинский ресерч, применение глубокого обучения в медицине — в этом очевидное ощущение пользы.
Аяна рассказала, что мечты что-то открыть или разработать у нее нет. Продолжать академическую карьеру ее стимулирует изучение новых направлений, обмен мыслями и опытом с образованными людьми.
— Иметь возможность общаться с заинтересованными в науке людьми — большая привилегия, и неважно, чем они занимаются: разработкой лекарства от рака или изучением механики жидкости мыльного пузырька. Такое общение вдохновляет.
— Да, в точных науках обычно женщин меньше: например, в Манчестере на кафедре математики среди PhD студентов-девушек было, наверное, процентов двадцать. В других департаментах наоборот, и там это нормально.
На вопрос о гендерной стигматизации женщин в научном комьюнити Казахстана Аяне ответить сложнее.
В Казахстане мало людей работает в науке.
— Единственный вуз, который может себе позволить заниматься исследовательской деятельностью, — NU. Сейчас поднимается много вопросов по поводу финансирования в NU, что негативно влияет на возможности для исследований. Другие университеты не могут себе финансово позволить полноценный ресерч, когда публикация одной статьи в международном журнале обходится в 1000–2000 долларов, а поездки на международные конференции и того больше. Поэтому трудно сказать, что там происходит бурная научная деятельность. Наука — это дорого. И это проблема как для женщин, так и для мужчин в Казахстане.
Мы поинтересовались у Аяны о ее «научной мечте».
— У меня ее нет. Думаю, и у 99% людей, кто работает в науке или около науки. Если смотреть на науку реалистично, ежедневно публикуются научные статьи, но все направлены на узкий круг читателей. Мне импонирует околомедицинский ресерч, применение глубокого обучения в медицине — в этом очевидное ощущение пользы.
Аяна рассказала, что мечты что-то открыть или разработать у нее нет. Продолжать академическую карьеру ее стимулирует изучение новых направлений, обмен мыслями и опытом с образованными людьми.
— Иметь возможность общаться с заинтересованными в науке людьми — большая привилегия, и неважно, чем они занимаются: разработкой лекарства от рака или изучением механики жидкости мыльного пузырька. Такое общение вдохновляет.
Творческое детство и юность
Аяна рассказала, как формировались ее увлечения с детства и каким ребенком она росла.
— В детстве нравилось выступать на сцене, петь. Когда ходила в гости к бабушкам-дедушкам, «выступала» для них, заставляя маму торжественно объявлять номер. Любила утренники в садике. Когда мне было пять лет, семьей переехали жить в Москву: папа там работал, а мама сидела со мной дома. В садик в Москве не ходила, но мама решила сводить меня на прослушивание в музыкальную школу, где я поступила на класс скрипки. Вернувшись в Казахстан, продолжала заниматься музыкой, пару раз даже выступила на большой сцене в «Казахконцерте». Росла раскрепощенным ребенком, любила внимание, сцены не боялась.
На вопрос о стереотипах женщин в науке, а также о гендерной стигматизации женщин-ученых — Аяна делится тем, что с этим не сталкивалась.
— Да, в точных науках обычно женщин меньше: например, в Манчестере на кафедре математики среди PhD студентов-девушек было, наверное, процентов двадцать. В других департаментах наоборот, и там это нормально.
На вопрос о гендерной стигматизации женщин в научном комьюнити Казахстана Аяне ответить сложнее.
В Казахстане мало людей работает в науке.
— Единственный вуз, который может себе позволить заниматься исследовательской деятельностью, — NU. Сейчас поднимается много вопросов по поводу финансирования в NU, что негативно влияет на возможности для исследований. Другие университеты не могут себе финансово позволить полноценный ресерч, когда публикация одной статьи в международном журнале обходится в 1000–2000 долларов, а поездки на международные конференции и того больше. Поэтому трудно сказать, что там происходит бурная научная деятельность. Наука — это дорого. И это проблема как для женщин, так и для мужчин в Казахстане.
Мы поинтересовались у Аяны о ее «научной мечте».
— У меня ее нет. Думаю, и у 99% людей, кто работает в науке или около науки. Если смотреть на науку реалистично, ежедневно публикуются научные статьи, но все направлены на узкий круг читателей. Мне импонирует околомедицинский ресерч, применение глубокого обучения в медицине — в этом очевидное ощущение пользы.
Аяна рассказала, что мечты что-то открыть или разработать у нее нет. Продолжать академическую карьеру ее стимулирует изучение новых направлений, обмен мыслями и опытом с образованными людьми.
— Иметь возможность общаться с заинтересованными в науке людьми — большая привилегия, и неважно, чем они занимаются: разработкой лекарства от рака или изучением механики жидкости мыльного пузырька. Такое общение вдохновляет.
— В детстве нравилось выступать на сцене, петь. Когда ходила в гости к бабушкам-дедушкам, «выступала» для них, заставляя маму торжественно объявлять номер. Любила утренники в садике. Когда мне было пять лет, семьей переехали жить в Москву: папа там работал, а мама сидела со мной дома. В садик в Москве не ходила, но мама решила сводить меня на прослушивание в музыкальную школу, где я поступила на класс скрипки. Вернувшись в Казахстан, продолжала заниматься музыкой, пару раз даже выступила на большой сцене в «Казахконцерте». Росла раскрепощенным ребенком, любила внимание, сцены не боялась.
На вопрос о стереотипах женщин в науке, а также о гендерной стигматизации женщин-ученых — Аяна делится тем, что с этим не сталкивалась.
— Да, в точных науках обычно женщин меньше: например, в Манчестере на кафедре математики среди PhD студентов-девушек было, наверное, процентов двадцать. В других департаментах наоборот, и там это нормально.
На вопрос о гендерной стигматизации женщин в научном комьюнити Казахстана Аяне ответить сложнее.
В Казахстане мало людей работает в науке.
— Единственный вуз, который может себе позволить заниматься исследовательской деятельностью, — NU. Сейчас поднимается много вопросов по поводу финансирования в NU, что негативно влияет на возможности для исследований. Другие университеты не могут себе финансово позволить полноценный ресерч, когда публикация одной статьи в международном журнале обходится в 1000–2000 долларов, а поездки на международные конференции и того больше. Поэтому трудно сказать, что там происходит бурная научная деятельность. Наука — это дорого. И это проблема как для женщин, так и для мужчин в Казахстане.
Мы поинтересовались у Аяны о ее «научной мечте».
— У меня ее нет. Думаю, и у 99% людей, кто работает в науке или около науки. Если смотреть на науку реалистично, ежедневно публикуются научные статьи, но все направлены на узкий круг читателей. Мне импонирует околомедицинский ресерч, применение глубокого обучения в медицине — в этом очевидное ощущение пользы.
Аяна рассказала, что мечты что-то открыть или разработать у нее нет. Продолжать академическую карьеру ее стимулирует изучение новых направлений, обмен мыслями и опытом с образованными людьми.
— Иметь возможность общаться с заинтересованными в науке людьми — большая привилегия, и неважно, чем они занимаются: разработкой лекарства от рака или изучением механики жидкости мыльного пузырька. Такое общение вдохновляет.
Как юмор стал не просто увлечением, а обязательством
Из всех увлечений и досуга Аяна особенно интересовалась комедией и юмором.
— В школе однажды была капитаном команды КВН, в университете на первом курсе тоже вступила в сборную. КВН требует много совместных сборов и репетиций, что крайне сложно организовать в таком вузе, как КБТУ, где нет общего кампуса, а пары могут заканчиваться в десять вечера в будни или даже в воскресенье. Команда столкнулась с цензурой со стороны администрации, работать в формате КВН было сложно. Решили делать стендап и организовывать небольшие концерты вне стен университета — в местных барах. После выпуска продолжила заниматься стендапом уже на магистратуре в NU.
На вопрос, как получается совмещать инженерную деятельность и стендап, Аяна рассказывает о сложностях, где часто необходимо делать выбор.
— Стендапом занимаюсь давно, но с большими перерывами, во время которых у меня не получалось совмещать его с основным направлением. Например, если бы не учеба в Манчестере и длительный отъезд, наверное, вывела бы свои выступления на более серьезный уровень. Но меня долгое время не было в Алматы, потом я вернулась: начала активнее выступать, иногда появляться на афишах, пару раз меня даже узнавали на улице. Потом снова уехала, и снова первое время была какая-то пауза в стендапе. Но сейчас я выступаю в Дубае. Совмещать получается, так как я занимаю руководящую должность и у меня ответственная команда.
Найти время для вечернего выступления у Аяны возможность есть. Но обычно она выступает один или два раза в неделю.
— Когда выступаю чаще, чувствую, что мне уже приходится себя заставлять выйти из дома, словно из хобби это превращается в обязательство. Конечно, возникали мысли заняться юмором профессионально, превратив это в свою основную деятельность. Но хорошо зарабатывать комиком намного сложнее, чем ML-инженером. Поэтому стараюсь балансировать: отдыхать на сцене от работы в офисе, отдыхать на основной работе от чрезмерных социальных взаимодействий, развиваться в сфере юмора, но без последствий для своей основной деятельности, в которую уже вложены годы труда.
— В школе однажды была капитаном команды КВН, в университете на первом курсе тоже вступила в сборную. КВН требует много совместных сборов и репетиций, что крайне сложно организовать в таком вузе, как КБТУ, где нет общего кампуса, а пары могут заканчиваться в десять вечера в будни или даже в воскресенье. Команда столкнулась с цензурой со стороны администрации, работать в формате КВН было сложно. Решили делать стендап и организовывать небольшие концерты вне стен университета — в местных барах. После выпуска продолжила заниматься стендапом уже на магистратуре в NU.
На вопрос, как получается совмещать инженерную деятельность и стендап, Аяна рассказывает о сложностях, где часто необходимо делать выбор.
— Стендапом занимаюсь давно, но с большими перерывами, во время которых у меня не получалось совмещать его с основным направлением. Например, если бы не учеба в Манчестере и длительный отъезд, наверное, вывела бы свои выступления на более серьезный уровень. Но меня долгое время не было в Алматы, потом я вернулась: начала активнее выступать, иногда появляться на афишах, пару раз меня даже узнавали на улице. Потом снова уехала, и снова первое время была какая-то пауза в стендапе. Но сейчас я выступаю в Дубае. Совмещать получается, так как я занимаю руководящую должность и у меня ответственная команда.
Найти время для вечернего выступления у Аяны возможность есть. Но обычно она выступает один или два раза в неделю.
— Когда выступаю чаще, чувствую, что мне уже приходится себя заставлять выйти из дома, словно из хобби это превращается в обязательство. Конечно, возникали мысли заняться юмором профессионально, превратив это в свою основную деятельность. Но хорошо зарабатывать комиком намного сложнее, чем ML-инженером. Поэтому стараюсь балансировать: отдыхать на сцене от работы в офисе, отдыхать на основной работе от чрезмерных социальных взаимодействий, развиваться в сфере юмора, но без последствий для своей основной деятельности, в которую уже вложены годы труда.
