Подпишитесь на наши обновления
«Невинность и беззащитность, перемешанные с чем-то инфернальным — идеальная основа для того, чтобы привлечь внимание читателя»:
писатель Александр Левин о своем дебютном романе «Жакоша»
«Невинность и беззащитность, перемешанные с чем-то инфернальным — идеальная основа для того, чтобы привлечь внимание читателя»:
писатель Александр Левин о своем дебютном романе «Жакоша»
В казахстанском издательстве Zerde Publishing вышел дебютный роман Александра Левина «Жакоша». Это хоррор, где вместе с персонажами можно рефлексировать и исследовать личные переживания, а их действия интерпретировать метафорами социальных проблем в Казахстане. На выходе получился мистический роман, в котором непривычный для казахстанцев сюжет, фольклорные мотивы, интегрированные в современную реальность, и узнаваемые герои со знакомым бытом и жизненными обстоятельствами в локациях Алматы. Все это с чудовищами и классическими элементами литературы ужасов с гнетущей и тревожной атмосферой. Здесь и проблема с нарушением детских прав в Казахстане, насилие, бездомные, зависимости, коррупция и много еще от маргинального пласта составляющей нашей страны. Когда автор пишет обо всем этом в «Жакоше», он знает, о чем рассказывает. Александр — журналист и медиаменеджер из Алматы, с 2010 года он следит за разными событиями в Казахстане и фиксирует их в авторитетных медиа.
О сюжете романа «Жакоша»подробнее можно узнать в первой части материала. А приобрести в печатном формате — здесь.
Авторка The Voice Media Айжана Шайкенова взяла комментарий у писателя, как, избегая откровенного морализаторства в художественной литературе, обратить внимание на проблемы, которые игнорируются казахстанскими читателями.
О сюжете романа «Жакоша»подробнее можно узнать в первой части материала. А приобрести в печатном формате — здесь.
Авторка The Voice Media Айжана Шайкенова взяла комментарий у писателя, как, избегая откровенного морализаторства в художественной литературе, обратить внимание на проблемы, которые игнорируются казахстанскими читателями.
Жанр хоррор-литературы стал отражением глубинных страхов и социального напряжения. Однако, когда в центре повествования оказывается ребенок, такое произведение вызывает еще более противоречивые эмоции. Книга Александра, учитывая текущую новостную повестку, затрагивает болезненные темы для казахстанцев.
Чувство страха, дискомфорта — неизменные спутники жанра. Чтобы ничего такого не испытывать, нужно не читать и не смотреть ужасы, но штука в том, что иногда это людям необходимо. Испугаться, почувствовать отвращение, злость, испытать стресс, но в безопасной обстановке. Понимая, что на самом деле ничего не случится. Книгу можно закрыть, фильм выключить — и монстры исчезли.
Что до образа ребенка в качестве сюжетообразующего элемента истории — это один из самых простых способов создать пугающий контраст. Невинность и беззащитность, перемешанные с чем-то инфернальным, — идеальная основа для того, чтобы привлечь внимание читателя или зрителя. Патрик Хокстеттер из «Оно» Стивена Кинга, жуткий Дэмиен из «Омена», дети из «Деревни проклятых», «Дети кукурузы», «Дитя тьмы», «Звонок», «Дурное семя» Мервина Лероя, призраки-близняшки, которых маленький Дэнни Торренс видит в коридорах отеля «Оверлук». Перечислять можно бесконечно, пожалуй.
Фрейд определил три различных взаимодействующих агента человеческой психики: Эго, Супер-эго и Ид, или Оно, бессознательное. Американский психолог Эрик Бёрн несколько упростил концепцию Фрейда. Получилось так: Ребенок, Родитель и Взрослый. И если у Бёрна Внутренний ребенок — это источник интуиции и искренних чувств, то Ид у Фрейда — это примитивная и инстинктивная часть психики, где прячутся сексуальные и агрессивные влечения, подавленные воспоминания. Исходя из этих вводных образ ребенка в кино или литературе ужасов в качестве метафоры позволяет заглянуть в себя. Спросить себя: а как дела у моего Внутреннего ребенка? Не получилось ли так, что он, обделенный должным вниманием, превратился в ненасытного монстра? «Жакоша» среди прочего об этом. Но не только.
Что до образа ребенка в качестве сюжетообразующего элемента истории — это один из самых простых способов создать пугающий контраст. Невинность и беззащитность, перемешанные с чем-то инфернальным, — идеальная основа для того, чтобы привлечь внимание читателя или зрителя. Патрик Хокстеттер из «Оно» Стивена Кинга, жуткий Дэмиен из «Омена», дети из «Деревни проклятых», «Дети кукурузы», «Дитя тьмы», «Звонок», «Дурное семя» Мервина Лероя, призраки-близняшки, которых маленький Дэнни Торренс видит в коридорах отеля «Оверлук». Перечислять можно бесконечно, пожалуй.
Фрейд определил три различных взаимодействующих агента человеческой психики: Эго, Супер-эго и Ид, или Оно, бессознательное. Американский психолог Эрик Бёрн несколько упростил концепцию Фрейда. Получилось так: Ребенок, Родитель и Взрослый. И если у Бёрна Внутренний ребенок — это источник интуиции и искренних чувств, то Ид у Фрейда — это примитивная и инстинктивная часть психики, где прячутся сексуальные и агрессивные влечения, подавленные воспоминания. Исходя из этих вводных образ ребенка в кино или литературе ужасов в качестве метафоры позволяет заглянуть в себя. Спросить себя: а как дела у моего Внутреннего ребенка? Не получилось ли так, что он, обделенный должным вниманием, превратился в ненасытного монстра? «Жакоша» среди прочего об этом. Но не только.
Кажется, последние годы мы и так находимся в иммерсивном хорроре: локдаун, геополитические процессы, стихийные бедствия, кейсы нарушения прав человека. Казахстанцы, как и другие постсоветские читатели, должны были получить прививку от жанра ужасов в литературе и переключиться на что-нибудь более миролюбивое. Но нет: в жанровые лидеры выходит он — контент ужасов.
«Жакоша» пугает, заставляет пережить стресс, почувствовать себя в некомфортной и небезопасной обстановке, при этом осознавая, что на самом деле ничего не случится. Творческий процесс Александра связан с личным опытом, внутренними переживаниями от происходящего в мире и вдохновением от произведений других мастеров жанра.
«Жакоша» пугает, заставляет пережить стресс, почувствовать себя в некомфортной и небезопасной обстановке, при этом осознавая, что на самом деле ничего не случится. Творческий процесс Александра связан с личным опытом, внутренними переживаниями от происходящего в мире и вдохновением от произведений других мастеров жанра.
Окружающая действительность последних лет — один сплошной, затянувшийся фильм ужасов, страшный сон, из которого, кажется, некуда проснуться. Пандемия, бессмысленная братоубийственная война в Украине, нужная ровно одному сумасшедшему старику, не говоря уже о сотнях новостей об убийствах, изнасилованиях, религиозном мракобесии. Выдуманный ужас в сложившейся ситуации частенько используется как эскапизм, способ выдохнуть, не думать о том, что может случиться завтра.
Одна из тем моего романа — ситуация с бездомными и наркопотребителями. Количество и тех и других растет из года в год, даже при том, что государство регулярно отчитывается о принимаемых на этот счет мерах. Почему это происходит? Есть ли кому-то до них дело? Каждый год в Казахстане бесследно исчезает от 1 до 1,5 тыс. человек, 20% из них — дети. Куда они деваются? Можно надеяться, что мои соображения на этот счет — чистейшая выдумка. Но кто знает, кто знает.
Список для вдохновения: Стивен Кинг, Дин Кунц, Клайв Баркер, Роберт Маккаммон, Лавкрафт, конечно. Его «Таинственная история Чарльза Декстера Варда» пугает до сих, хотя через три года у повести столетний юбилей. Из русской классики нельзя не вспомнить «Красный смех» Леонида Андреева. Из современников, пишущих на русском в оригинале, — Анна Старобинец. Современных казахстанских авторов хоррора я, к сожалению, пока назвать не могу. Однако в издательстве Zerde, где вышла «Жакоша», чуть раньше свет увидел хоррор-роман «Кызыл Коктем» Ануар Кошкарбаева. Очень жду перевода на русский.
Кино и режиссеров тоже можно перечислять до завтрашнего вечера. Отмечу Джордана Пила и Луку Гуаданиньо. Из последних фильмов в жанре, которые меня впечатлили, — «Чужой: Ромул». Перетерпеть первый акт, и начинается не хуже, чем у создателя ксеноморфов.
Одна из тем моего романа — ситуация с бездомными и наркопотребителями. Количество и тех и других растет из года в год, даже при том, что государство регулярно отчитывается о принимаемых на этот счет мерах. Почему это происходит? Есть ли кому-то до них дело? Каждый год в Казахстане бесследно исчезает от 1 до 1,5 тыс. человек, 20% из них — дети. Куда они деваются? Можно надеяться, что мои соображения на этот счет — чистейшая выдумка. Но кто знает, кто знает.
Список для вдохновения: Стивен Кинг, Дин Кунц, Клайв Баркер, Роберт Маккаммон, Лавкрафт, конечно. Его «Таинственная история Чарльза Декстера Варда» пугает до сих, хотя через три года у повести столетний юбилей. Из русской классики нельзя не вспомнить «Красный смех» Леонида Андреева. Из современников, пишущих на русском в оригинале, — Анна Старобинец. Современных казахстанских авторов хоррора я, к сожалению, пока назвать не могу. Однако в издательстве Zerde, где вышла «Жакоша», чуть раньше свет увидел хоррор-роман «Кызыл Коктем» Ануар Кошкарбаева. Очень жду перевода на русский.
Кино и режиссеров тоже можно перечислять до завтрашнего вечера. Отмечу Джордана Пила и Луку Гуаданиньо. Из последних фильмов в жанре, которые меня впечатлили, — «Чужой: Ромул». Перетерпеть первый акт, и начинается не хуже, чем у создателя ксеноморфов.
Мы уже рассказывали, что мир Александра Левина мрачный — на грани готики, чувственный — на грани порнографии и невротичный — на грани параноидального.
В этом мире нет места простым решениям
В казахстанском издательстве “Zerde Publishing” вышел роман “Жакоша”, хоррор алматинского писателя Александра Левина. С разрешения издателя публикуем предисловие за авторством директора Открытой литературной школы Алматы Михаила Земскова.
Чудовища пугают, шутки смешат, трогательные сцены выдавливают слезу, а страшные заставляют прислушиваться к каждому шороху. Такой баланс в книге требует писательского опыта, чтобы создать напряженную атмосферу, которая погружает читателя в страх, или развить глубокие конфликты, заставляющие задуматься о реальности, которая должна и пугать, и провоцировать на размышления.
Удалось ли сохранить баланс или нет — решать не мне, а вам как читателю. Я написал историю, которой почти доволен. Скорее всего, не обошлось без стандартных ошибок дебютанта (самиздат, который выходил у меня раньше, не в счет), но я вижу отклик, и мне нравится то, что я вижу. Задача же в процессе создания книги одна — рассказать историю.
Читатель — соучастник происходящего в «Жакоше», хочет он этого или нет. Нередко встречается, что даже самые современные, прогрессивные писатели не способны доступным языком объяснить аудитории смысл происходящего в сюжетных тропах, не замечая своего снобизма и чувства собственного превосходства над другими. Александр уважает читателей, и это остается редким явлением для современной литературы — в восприятии большинства казахстанцев области элитарной и существующей по своим внутренним непостижимым правилам, написанным художественным и сложным языком. Современная литература в первую очередь показывает чужой взгляд на мир, делая читателя более чутким и человечным, принимающим ограниченности своих возможностей и постоянно критически перепроверяющим всё, в том числе собственные взгляды.
В завершение я спросила у Александра, нужно ли казахстанскому читателю быть подготовленным к чтению книги и стоит ли ждать следующие произведения.
В завершение я спросила у Александра, нужно ли казахстанскому читателю быть подготовленным к чтению книги и стоит ли ждать следующие произведения.
Сложный вопрос. Здесь, наверное, надо оттолкнуться от того, что такое «подготовленный читатель». Если речь о какой-то специальной начитанности или насмотренности, то нет. Ничего особенно сложного стилистически в «Жакоше» нет, для того, чтобы понять историю, в каких-нибудь хитрых отсылках разбираться не придется. А если есть интерес пощекотать себе нервы и о чем-нибудь задуматься — но, опять же, с возможностью поставить кошмар на паузу, — то добро пожаловать.
По поводу творческих планов что-то говорить пока рано. Есть несколько идей в разработке, но, чтобы они в конечном счете увидели свет, нужно, чтобы читатель проявил интерес к первой книге.
По поводу творческих планов что-то говорить пока рано. Есть несколько идей в разработке, но, чтобы они в конечном счете увидели свет, нужно, чтобы читатель проявил интерес к первой книге.
